Данный больной
В просвете желудка натощак большое количество секреторной жидкости с примесью слизи и желчи. Слизистая оболочка желудка резко гиперемирована с множественными геморрагическими эрозиями по малой кривизне в средней и нижней трети тела желудка. Складки слизистой резко утолщены, на верхушках складок подслизистые кровоизлияния.
Наблюдается заброс содержимого 12-перстной кишки в желудок. Слизистая привратника гипере-мирована. Луковица 12-перстной кишки деформирована, на ее слизистой много эрозий, на задней стенке луковицы 12-перстной кишки отмечается овальный дефект размерами 0,5- 0,6 см, дно которого покрыто фибрином, выраженная конвергенция складок ко дну. Заключение; язва луковицы 12-перстной кишки, эрозивный гастрит, очаговый эзофэгит".
Допустим даже, что все эти изменения у больного в пищеводе, желудке и 12-перстной кишке и были. Нужно ли сообщать об этом больному человеку? Станет ли тому легче от этого? Не проглядывает ли во всем этом некое бахвальство своими блестящими возможностями обследования и своими ультрасовременными познаниями в области нового метода?
Думаю, что проглядывает. И это бахвальство в данном поступке перевесило врачебный долг, по которому самым важным для врача является не свой собственный авторитет, а благо больного. Думаю, со мной согласятся все, если я скажу, что сообщение о множестве ссадин в желудке, о язве в 12-перстной кишке, о кровоизлияниях во всех отделах желудка нанесет серьезную психическую травму любому из нас.
Хорошо, что данный больной оказался человеком с устойчивой нервной системой.
- А-а, врачи любят преувеличивать, - говорил он, - вот полежу неделю, и все станет на свое место.
Но после консультации со мной лечащий врач сказала: "Вы знаете, професор, я думаю, что больной очень напуган.